"Чернобыль" Данилы Козловского: почему у американцев получилось лучше (4)

Чернобыльская катастрофа - богатая тема для книг, кино и прочего сочинительства: произошла трагедия относительно недавно, ее масштабы - огромны, а атмосфера невидимой глазу смертоносности радиации - загадочна, если не сказать мистична.

О хорошем фильме про ликвидаторов мечтали давно, но по какой-то причине они редко становились главными героями, передавая эту ответственность своим киношным женам, детям, ученым или простым жителям Припяти. К 35-летию со дня катастрофы российские кинематографисты, вероятно, решили исправить эту несправедливость.

"Чернобыль" актера-режиссера-продюсера Данилы Козловского встречает зрителей полированным лоском дорогостоящего полотна - групповая работа оператора Ксении Середы, гримеров и художников (им помогает композитор Олег Карпачев) делает свое дело, создавая не лишенный очарования образ продвинутого советского городка, в котором герой Козловского - обаятельный чертяка-пожарный Алексей, не стесняющийся при случае пофарцевать, - встречает бывшую возлюбленную Олю (Оксана Акиньшина). Встреча в итоге делает крутой поворот - оказывается, Оля уже десять лет как воспитывает сына Алексея.

Не обремененный чувством ответственности пожарный начинает метаться из крайности в крайность - то обещает увезти любимую с сыном в Киев, то на недели пропадает. Вновь соединяет троицу уже разыгравшаяся катастрофа, в результате которой сын Алексея получает серьезную дозу облучения. Тогда герой Козловского пытается спасти семью, одновременно с этим получая "предложение" отправиться на саму станцию, чтобы с риском для жизни предотвратить второй взрыв, результаты которого могут оказаться многократно страшнее первого.

"Чернобыль" - второй режиссерский опыт Данилы Козловского. Его дебютом был весьма успешный по российским меркам фильм "Тренер" 2018 года - не шедевр, но выполнившая свою функцию наивная патриотически-спортивная драма, после которой кандидатура постановщика на дорогостоящий блокбастер была весьма очевидной.

И тут Козловский попал в "ловушку второго фильма", по законам которой второй опыт успешного дебютанта должен оказаться неудачным. В случае с "Чернобылем" таким фиаско стал сырой сценарий. Вопросы возникают практически к каждому элементу истории - от героя, который одинаково любит и Пугачеву, и Цоя (тот в фильме символично поет про Последнего героя, хотя больше к месту были бы его же пророческие строчки "Я объявляю свой дом безъядерной зоной"), а прибыв на место аварии, в основном не помогает, а просто ходит вокруг с озабоченным лицом; через излишнюю болтовню и ненужные эпизоды; до перманентной неубедительности, ради ощущения которой даже не обязательно быть ученым-радиологом.

Про неубедительность, конечно, можно было бы и поспорить - казалось бы, перед нами зрительское кино, почему бы не сделать скидку? Позволили же мы это шоураннеру зарубежного сериала Крэйгу Мэйзину. Однако советский пожарный со своей машиной (не совсем, но все-таки), сцена успешной трахеотомии в переполненной карете скорой помощи, якобы отправка ликвидаторов на лечение в Швейцарию, а также какое-то полное отсутствие ощущения катастрофы и спешки - заставляют снять даже самые плотные розовые очки. А ведь за фильм ответственен опытнейший продюсерский дуэт Александра Роднянского и Сергея Мелькумова. В чем же дело?

В голову приходит одна мысль, и та, к сожалению, совсем не делает создателям чести - "Чернобыль" стал не больше чем еще одним шагом в извечной гонке России с Западом - в череде создания оружия, распространения политического влияния и пр. И пусть съемки фильма Козловского начались всего месяц спустя после премьеры сериала (соответственно, проект задумывался задолго до этого), ощущение неискренности еще в начале просмотра прилипает настолько сильно, что уже не отодрать.

Сравнивать разные произведения - дело априори неблагородное и неблагодарное, но куда денешься - после выхода американо-английского "Чернобыля", ставшего настоящей сенсацией, другие фильмы на эту тему сложно воспринимать беспристрастно. Обиднее всего же за то, что российский фильм практически полностью лишен той атмосферы страха перед невидимой смертью, скрывающейся в порывах ветра и в самом воздухе - она же была мастерски передана и в незаслуженно забытом "В субботу" гиганта советской кинодраматургии Александра Миндадзе (его, кстати, также спродюсировали Роднянский с Мелькумовым), а один кадр с гибнущей птицей в конце первой серии сериала перевешивает целый эпизод с падением аистов у Козловского.

HBO в свое время позволил себе рассмотреть события, произошедшие от них на огромном расстоянии, со всех сторон, с невообразимым вниманием к деталям и невероятной любовью к советским людям. Козловский же оказался первым, кто взялся сделать из истории Чернобыля блокбастерно-попкорновое развлечение, притом неудачное. А ведь у идеи, при определенных обстоятельствах, определенно был потенциал.

К сожалению, единственное, на что наталкивает новый "Чернобыль" - так это на поиск здоровой альтернативы. Две из них уже названы выше - за добротнейшей историей и искренней человечностью обращайтесь к сериалу Мэйзина и Йохана Ренка, за авторским взглядом на катастрофу, страну и время - к фильму Миндадзе. Иной пользы "Чернобыль" Данилы Козловского, как ни печально, не несет.

Вывод: В какой-то степени страстного артиста Козловского хочется даже пожалеть - он стал (осознанно или нет) автором "партийного заказа" - фильма, обреченного практически на уровне задумки, а тягаться на арене зрительского кино с полюбившимся всему миру монолитом от HBO было задачей заведомо практически невыполнимой.

Оценка: 2 из 5