Об Элтоне Джоне, Путине и испорченном некрологе (18)

Увы, старение Элтона Джона ни "тихим", ни незаметным не назвать. Начиная с середины 90-х он с каждым годом становился не только все грузнее, но и все скучнее.

Его энергетика начала семидесятых - не просто будоражащая, но воистину rocketing - в какой-то момент отделилась от носителя, как космический корабль. И отлетела в неведомую даль. Былой же Rocket Man начал на глазах перерождаться в обрюзгшего селебрити, быстро осваивавшего повадки респектабельного буржуа.  

Дело, понятно, не только в становившихся все более вычурными - до полного безвкусия - сценических костюмах. И не в растиражированных таблоидами на весь свет фотоснимках замков и иных резиденций, чьи крикливые интерьеры очень уж тревожно смахивали на чертоги вполне банальных нуворишей. Дело также и в том, что своим семейным счастьем сэр Элтон Джон с определенных пор счел за благо столь же гордо, сколь и навязчиво козырять на каждом углу. В самом что ни на есть добропорядочно-мещанском духе.

Не секрет даже, с каких пор. Ровно с тех, когда однополые браки стали легальными в Великобритании. То есть, когда власти наконец-то позволили.

Картинка трогательного семейного счастья украшает и рассчитанный на внимание российского президента пост суперзвезды в инстаграме. А в текстовой части читаем: "Я горжусь, что живу в той части мира, где наши правительства эволюционировали, чтобы признать за человеком универсальное право любить того, кого он хочет".

Если бы такое написал двадцатипятилетний юнец, счастливо получивший полный комплект гражданских свобод по наследству, я бы и бровью не повел. Но написал это вполне великовозрастный дядя. Чья карьера началась ровно полвека назад. Первый диск Элтона Джона, Empty Sky, вышел 6 июня 1969 года. А через три недели, 28 июня 1969 года, случилось знаменитое противостояние в нью-йоркском гей-баре The Stonewall Inn нагрянувшему туда наряду полиции. От этого события и принято отсчитывать историю организованной борьбы за равноправие секс-меньшинств. 

Поэтому неясно, откуда взял Элтон Джон, что "признание за человеком универсального права" пришло путем "эволюции наших правительств". Разве им никто не помог? Разве не отвешивали им регулярных пинков под зад гражданские общества - в течение по меньшей мере лет тридцати?! Совсем, что ли, память звезде на старости лет отшибло? Или звезда лукавит? Хороший, скажу вам, вопрос.

При этом у меня нет никаких вопросов к президенту Путину - да и к массе других, менее лицемерных, и даже оппозиционных, вроде бы, россиян, - когда я слышу и читаю формулировочки вроде "нетрадиционных отношений". Нетрадиционных, простите, где? Когда на просторах северной Евразии решительное большинство населения составляли медведи, в античной Греции цвели демократические полисы со всем известными особенностями общественного уклада. Представляю, как бы веселились их свободные граждане, сообщи им кто-нибудь, что через эдак двадцать пять веков где-то там, на самом краю ойкумены, привычные им явления будут именовать нетрадиционными. 

И все-таки вопросов я не имею, так как понимаю, что по известным культурно-историческим причинам кому-то от медведей отсчитывать и привычнее, и милее, чем от античных демократий. Ясно же, что заповедники, где водятся мизулины, милоновы и прочие занятные виды, на пустом месте не возникают. Что их появление вполне закономерно там, где произошло архипричудливое наложение трех разновидностей ханжества - православного, советского и приблатненно-"пацанского".

Но ведь барьер лицемерия в отношении ЛГБТ - пусть и в более цивилизованной форме - долго держался и на Западе. И прошибли его ценой мучительной и затяжной политической борьбы. Так что уместнее задать вопросы именно Элтону Джону. 

Хотя и нет особой нужды тревожить знаменитость, чтобы получить некоторые ответы. Хорошо помнящему последнюю четверть ХХ века мне как-то не запало в память активное участие этого певца в долгоиграющей революции нравов, начавшейся в западном мире в 1968 году. Притом что "официальным" ее саундтрэком был, как известно, рок-н-ролл. В те баснословные времена наш Rocket Man, поразительно застенчивый, несмотря на огромный мировой успех, ограничился лишь лаконичным объявлением о своей бисексуальности... когда революционному движению стукнуло десять лет.

А в следующем, 1979 году он отправился в первую гастроль в СССР. Где, помимо прочих радостей, существовала статья 121 УК, каравшая гомосексуальные отношения тюремным сроком. Кстати, по этой причине гастрольные предложения оттуда многие коллеги Элтона Джона с ходу отметали. А вот он не побрезговал. 

Но может быть (надеялись мы тогда) Rocket Man летел в наш затхлый, на семь замков замкнутый коммунистический чулан с почетной Миссией Свободы? 

Ведь все мы, тогдашняя продвинутая советская молодежь, - были наслышаны про каверзный вопрос о пресловутой статье, некогда в лоб заданный Сталину французским писателем Андре Жидом. Который до своего визита в СССР в 1936 году очень большевикам симпатизировал, отчего и был был ими приглашен и обласкан. Зато по возвращении домой написал книгу, которую тотчас же в Совдепии запретили. 

Учитывая, что обожаемый нами Элтон Джон не был ни коммунистом, ни социалистом, ни даже прекраснодушным романтиком-русофилом, каких в те годы на Западе было море, - мы определенно готовились услыхать нечто волнующее. 

Но так ничего и не услышали - даже в подаче неподцензурных "вражьих голосов". 

И вовсе не оттого, что Rocket Man оказался таким уж неразговорчивым в "отдельно взятой" стране. Совсем напротив: сообщив, что политикой особо не интересуется, он тут же добавил, что своей музыкой старается, как может, "бороться с расизмом и апартеидом". Чем, как нетрудно догадаться, вызвал овацию советского официоза.  

Но ни слова более. Кроме благодарностей принимающей стороне за  радушие. 

Через шесть лет Элтон Джон снова прикоснулся к реалиям "востока" - и снова очень слегка, без излишних коллизий. Ставший затем мегапопулярным хит Nikita, слова из которого дали название всему альбому - кстати, превосходному, едва ли не одному из лучших у Элтона Джона, Ice On Fire, -  первоначально некоторые мои сверстники (да и я сам) восприняли как тонкую иронию. В самом деле, столь пламенно адресоваться угрюмому, до зубов вооруженному типу, с туповато-ледяным взором стерегущему ворота в столицу ГДР - и это в тогдашнем-то Западном Берлине, где улыбчивых красавцев на все вкусы было столько, что хоть тротуары ими мости - ну не ирония ли?

Но оказалось, что вовсе нет. Оказалось, что все до чертиков серьезно, романтично и патетично. С иронией и прежде-то у Элтона Джона было не ахти, но именно в случае "Никиты" ее полное отсутствие - не говоря уж о пришедшейся бы там очень к месту самоиронии, - особенно резануло.  

В дальнейшем эта настораживающая и одновременно комичная серьезность лишь прогрессировала.      

И стала совсем уж несносной в последние годы, когда новоявленный пэр, а также узаконенный в правах отец семейства и несомненный миллиардер, продавший в мире 200 миллионов экземпляров своих альбомов 54-х наименований, настолько в своем пафосе разошелся, что взял за обыкновение поучать российского авторитарного правителя в самой что ни на есть дидактической манере провинциальной английской училки.    

Притом, что лишь одна его усмешка была бы в разы более хлесткой. И эффективной.

Но у такого основательного человека, как Элтон Джон, всему свое время. Пока не стал мегазвездой - не осмеливался не то что кого-то там поучать - даже мнения своего громко высказать. Пока не было было ни миллиардов, ни замков, ни апробированного семейного статуса, - напор и драйв целиком уходили в музыку. 

Зато какая это была музыка! 

Теперь же все решительно наоборот. Уже лет двадцать имеем мы подробные фотоинтервью в таблоидах, имеем регулярные пиар-акции, апогеем которых стал искромсанный российской цензурой недавний фильм Rocket Man (надо же показать молодежи, каким лихим и заводным когда-то был этот нудно поющий, зато с жаром рассуждающий о гражданских свободах мещанин во дворянстве!), - и на закуску имеем проснувшийся - лучше поздно, чем никогда - gay pride. Что ж, на Олимпе можно себе позволить. 

Во всей массе продуктов, что имеем сегодня от Элтона Джона, отсутствует лишь один - интересная и качественная музыка. Она вся осталась в ХХ веке. 

Зато у мегазвезды, как говорится, удалась жизнь.

Жизнь президента Путина тоже вполне удалась. Как и Элтона Джона, осознание собственной значимости впервые озарило его далеко не в молодости. Как и Элтон Джон, товарищ Путин до поры до времени собственного мнения громко не выражал. Не рисковал или попросту не имел, утверждать не берусь. Да и неважно: в той не слишком инновационной организации, которой он столь многим обязан и в парадигме которой мыслит до сих пор, наличие собственного мнения так или иначе не приветствовалось. Будущий же президент в молодости был очень понятливым. 

И к тому же терпеливым и упорным. Когда Элтон Джон впервые посетил СССР, Владимир Путин был никто в пальто. Но к 1985 году он  уже далеко превосходил званием мифического берлинского часового Никиту - по иронии судьбы, служа в той же ГДР.  Правда, по более влиятельному ведомству. 

Дальнейшее нам худо-бедно известно.

Сегодня и "честно избранный" президент, и экс-Rocket Man - каждый на свой лад - олицетворяют стагнацию и скуку. Не слишком оживляемую ни опасной близостью одного к известной кнопочке, ни памятью о великом прошлом другого. Обоим давным-давно нечего сказать. Обоим давно пора исчезнуть. Но ни тот, ни другой и не думает. 

Одному посылают message многотысячные толпы молодежи: хватит, проваливай, ты скучный! Но он в упор не понимает, о чем весь этот шум - и, думаю, не понимает вполне искренне. Потому как сия материя его разумению в принципе недоступна.  

Другого, вроде бы, пока что никто о подобном не просил. Хотя многие из тех, кто некогда его обожал, сегодня взирают на былого кумира с изумлением. Ведь человеку искусства вроде бы полагается обладать хоть какой-то интуицией. А шоумену еще и чувством момента. Позволяющим, например, определить, когда самое время элегантно поставить точку. Чтобы, как модно нынче выражаться, совсем уж не испортить себе некролог.   

Надо признать, что в этом смысле Элтон Джон безусловно проигрывает Владимиру Путину. Которому портить давно уж решительно нечего.