Редактор дня:
Alexandra Nekrasova

Могильный детектив: Как я на Покровском кладбище приблизился к Хармсу (1)

Фото: Fotokolāža

​Чего только не узнаешь, просто читая книги и шастая по кладбищам. Вот читаю, читаю предисловие к недавно опубликованному переводу сборника стихов Даниила Хармса и вдруг узнаю, что практически здесь за углом - на Покровском кладбище - покоится тетя Хармса Наталия. Чтобы пойти на кладбище, меня не нужно уговаривать дважды, так что вот новая серия могильного детектива.

Статья из архива RUS TVNET от 23.05.2021

Памятник выдающемуся русскому мастеру литературы абсурда Даниилу Хармсу (1905-1942) для меня недостижим, по крайней мере пока. Санкт-Петербург далеко, а пандемия все еще на месте. Я могу приблизиться к одному из своих любимых писателей через его книги - причем только в переводе, потому что по-русски я читаю со скоростью ровно два предложения за десять минут.

Недавно в книжном магазине Polaris купил сборник рассказов выдающегося русского мастера сатиры Михаила Зощенко "Голубая книга". Я семь раз по-русски просил продавца показать мне, где книги Зощенко, но безуспешно. Оказалось, я неправильно ставил ударение на второй слог фамилии, а не на первый. В конце концов мы разобрались. Сейчас сижу дома и читаю по буквам. Идет тяжело, но получится. Любимых авторов надо читать в оригинале, хотя бы стараться.

Маленькие "библии"Даниила Хармса

В любом случае хорошо, что в мире есть Эйнар Пелшс, Василий Воронов и Харальд Матулис. Благодаря им творчеством Даниила Хармса можно наслаждаться и на латышском языке и мне не нужно читать по буквам весь этот абсурдный ужас по-русски. По-латышски и то ничего непонятно, куда там по-русски. Вообще с Хармсом странно - читаешь, вообще ничего не понимаешь, а так смешно, словно ты сидишь в цирке и наблюдаешь за клоунами.

Странный автор. Недаром он однажды сказал, что его интересует только "вздор"; только то, что не имеет никакого практического смысла; жизнь в ее самых бессмысленных проявлениях.

Меня это тоже интересует, поэтому я ношу с собой компактные книжечки Хармса, словно маленькие "библии". Всегда можно наугад открыть любую страничку и почитать. Вот, например, сейчас я сижу в коридоре и жду свою вакцину, мое сердце бьется, и чтобы успокоиться, я вытаскиваю изданную в 2007 году книгу, открываю и читаю: "Вот однажды один человек пошел на службу, да по дороге встретил другого человека, который, купив польский батон, направлялся к себе восвояси. Вот, собственно, и всё" (издательство Neputns, перевод Василия Воронова).

Даниил Иванович Хармс
Даниил Иванович Хармс Фото: Wikimedia Commons

Забавно, но потом становится печально - как трагикомично все вокруг. Даниил Хармс родился в Санкт-Петербурге, а умер от голода в психиатрическом отделении тюрьмы, куда он попал, симулируя безумие. Пытался избежать расстрела за клевету на советскую власть.

Между рождением и смертью была, согласитесь, самая абсурдная и непонятная вещь во Вселенной - человеческая жизнь. В этом промежутке были и тексты, которые я сейчас ношу с собой как небольшую "библию". Я сам не понимаю, зачем ношу, читаю и тайно подражаю при этом. Жизнь непонятным образом заставляет меня делать это. Насколько трагикомично и абсурдно все вокруг нас.

Чудеса на Покровском кладбище

Дорога на Покровское кладбище для меня словно еще один шаг поближе к Хармсу. Здесь покоится Наталия Ивановна Колюбакина, сестра матери Хармса Надежды Ивановны Колюбакиной.

Мало того что жена Михаила Булгакова Елена родилась и жила в нашем Тихом центре Риги, брат Иммануила Канта Иоганн был похоронен в Староместской церкви, а тут еще и сестра матери Хармса нашла покой на ​​скромном Покровском кладбище.

Даже, знаете ли, не верится. Я не большой поклонник знаменитостей, и я не стремлюсь торчать у отеля, в котором отдыхает Криштиану Роналду, или прислонять к щеке пластиковую бутылку, которую держала в руках Бейонсе, но новости о могиле сестры матери Хармса вызывают в моей груди волнение, достойное самой жаркой поклонницы The Beatles, а все потому, что мне - могильному детективу - представилась возможность вот-вот отыскать эту могилу.

Я уважительно открываю ворота Покровского кладбища со стороны улицы Сенчу и захожу внутрь. Намеков у меня достаточно. Ее могила, как сообщает сайт "Русские Латвии", находится рядом с могилой доктора филологических наук, профессора Латвийского государственного университета (в послевоенные годы) Виктора Чернобаева - в определенном направлении и вдали от братских могил.

С могилами иногда как с грибами - часов пять не найти, а в итоге все время была перед носом.

И сейчас тоже. Хожу, хожу, все глаза проглядел, читаю надписи на памятниках - кто там только не похоронен! Но я не вижу Чернобаева или Колюбакину хоть убей. Я подумал, что сам Хармс водит меня за нос, как однажды проделал это со мной на этом же кладбище и Эйжен Финк. В итоге ко мне присоединилась девушка, которая тут же нашла могилу Чернобаева.

Скиснув, подхожу и высокомерно говорю, что сам давно видел, нечего лезть в дела могильного детектива. Хотя в глубине души гложет, что сам не увидел.

И что бы вы думали, рядом с могилой Чернобаева нет никакой Колюбакиной, днем с огнем не найти. Опять ползаю, во мне возрождается ген могильного детектива, победителя. Как хорошо, что вокруг нет людей! Хоть живи в палатке в тишине и покое - честное слово. Думаю и ищу, как вдруг перед моим носом вылезает крест с обшарпанной овальной доской. На ней можно прочитать заветные слова: Тетя Даниила Хармса Колюбакина Наталия Ивановна/1868-1945. 

Фото: Olga Tuča

Каждый раз, когда нахожу подходящего усопшего, настает блаженный покой. До Даниила Хармса - практически рукой подать.

Не пройдет и мгновенья, как я окажусь у могилы Хармса в Санкт-Петербурге, и не пройдет и десяти лет, как я дочитаю Зощенко и смогу приступить к томам Хармса в оригинале.

Рижанка Наталия Колюбакина

Ой, дорогие, я только про Хармса тут вам пою, хотя похоронена здесь Наталия. Знаменитость спутала разум. Однажды я оказался в неловкой ситуации с братом известного музыканта. На одном мероприятии я узнал и заметил схожесть фамилии и черт лица. Тут же мои глаза расширились и я спросил: "Ты случаем не брат такого-то музыканта?".

Получив утвердительный ответ, я не успокоился и взволнованным голосом произнес: "Твой брат молодец! Великий человек! Не боюсь сказать, гений!". Брат передо мной такого восторга не показал, покивал и так далее. Затем, немного придя в себя и осознав неприличие, я, покраснев до темно-пурпурного, воскликнул: "Ой, но и ты тоже великолепен! Замечательный человек! Я тебя очень уважаю!". Брат похлопал меня по плечу и сказал: "Все в порядке, дружище, я к этому привык".

Вот и сейчас, пока я нахваливаю Хармса, я и не осознаю, что делаю это, стоя у могилы высокообразованной Наталии Колюбакиной, руководителя приюта для женщин, освобожденных из петербургских тюрем. Она была филологом, как и Чернобаев, по соседству с которым она жила в городе Пушкине.

Фото: Olga Tuča

В 1943 году из оккупированного нацистами города Пушкина Чернобаев, его малолетняя дочь и Колюбакина отправились в Ригу, где Чернобаев работал в отделении славистики Латвийского государственного университета. Дочь Чернобаева Ольга вспоминает, что Наталия всегда была для нее матерью и ее смерть от сердечного приступа 21 июня 1945 года стала для нее глубоким ударом. Чернобаев, в свою очередь, скончался 9 января 1947 года.

Заключение

​Я дома, пью красное вино, читаю рассказ Михаила Зощенко в оригинале и каждые несколько секунд прошу свою девушку, для которой русский язык родной, объяснять мне непонятные места. Иногда мы оба смеемся, потому что, ну, Зощенко - гений, умеющий рассмешить, хотя все его рассказы пронизывает что-то столь же трагикомичное и даже мрачное, как и произведения Хармса. Зощенко всю жизнь боролся с депрессией. Хармс, в свою очередь, - с бедностью, властью и, вероятно, не очень солнечным взглядом на жизнь.

Ох, лучше статью закончу как Хармс в рассказе "Случай с Петраковым": "Вот, собственно, и все".

RUS TVNET в Instagram: Новости Латвии и мира в фотографиях и видео!

Наверх