/nginx/o/2024/10/22/16433830t1hcc49.jpg)
Канун 1925 года. "Золотые двадцатые" уже перевалили свой экватор, мир вспоминает раны Великой войны, и все громче звучат ритмы нового времени: джаз, индустриализация, вера в прогресс. В Париже пенится шампанское, в Нью-Йорке гремят оркестры. Молодому латвийскому государству 8 лет, и Рига в нем - город-перекресток, где латыши, евреи и остзейские немцы соседствуют с белоэмигрантами. В ритме рынков, мастерских, салонов и читален четыре новогодние мелодии звучат со страниц рижских газет. Этим голосам - столетие, но мы еще можем расслышать их.
Для абонентов
Как Рига встречала 1925 год?
Рига сто лет назад - город знакомый и чужой одновременно. Здесь латышская речь еще смешивается с немецкой, по переулкам в спорах о будущем бродят русские эмигранты, а в еврейских кружках, сгибаясь над картами, юные люди мечтают о далеких землях.
Из ритма рынков, мастерских, салонов и читален вырастают четыре новогодние мелодии - забытые, но все еще слышимые сквозь пожелтевшие газетные полосы.