Редактор дня:
Alexandra Nekrasova

872 дня. 125 граммов хлеба. Сотни тысяч смертей. Блокадный Ленинград (9)

Фото: Reuters/ScanPix
Обращаем ваше внимание, что статье более пяти лет и она находится в нашем архиве. Мы не несем ответственности за содержание архивов, таким образом, может оказаться необходимым ознакомиться и с более новыми источниками.

872 дня блокады. 125 граммов хлеба на человека в день. Сотни тысяч смертей. Звук метронома. Сегодня, 27 января, исполняется 75 лет со дня снятия блокады Ленинграда. Американский политический философ Майкл Уолцер писал: "В осаде Ленинграда погибло больше мирных жителей, чем в аду Гамбурга, Дрездена, Токио, Хиросимы и Нагасаки, вместе взятых".

О начале войны

"В школах гремели медью оркестры, торжественно вручались аттестаты. После выпускного бала веселые нарядные стаи уже вчерашних десятиклассников бродили по набережным, сидели на каменных скамьях и гранитных ступенях. Вся жизнь впереди! А мир был уже взорван, надежды сокрушены, но миллионы людей в России еще не знали об этом".

"Война началась внезапно, на второй день после выпускного вечера. Все сразу изменилось, стало тревожным, людей интересовали только фронтовые сводки. Началась мобилизация. Правительство предоставляло возможность эвакуироваться, но этим воспользовались не все: люди надеялись, что враг не дойдет до города".

Фото: Кадры фильма "Блокада Ленинграда"

О голоде

"Вскоре ремни, которые вначале люди ели от отчаяния, уже считались роскошью. Столярный клей и клейстер, содержащие животный жир, соскабливали с мебели и со стен и варили. Люди ели землю, собранную в окрестностях Бадаевских складов, ради содержащихся в ней частиц расплавленного сахара".

"Как плохо, что не надо ходить в школу, слишком много времени, которое неизвестно куда девать. Оттого и думаешь неотступно о еде, о хлебе". 

"Сто двадцать пять граммов блокадного хлеба, пепельно-черный кубик на сморщенной ладони, главное, а то и единственное суточное пропитание , роковые сто двадцать пять граммов. Как жить, как выжить?"

"Передать эти ощущения просто невозможно: утром открываешь глаза, и тут же начинает ныть в животе. Затем это ощущение нарастает, и появляется ноющая, непрекращающаяся боль, будто какой-то зверь когтями рвет. Многие люди сходили из-за этой боли с ума. Постоянно старались хоть что-нибудь съесть, наполнить желудок. Если есть кипяточек — уже хорошо, выпьешь и чувствуешь, как он внутри все заполняет".

"Однажды наша соседка по квартире предложила моей маме мясные котлеты, но мама ее выпроводила и захлопнула дверь. Я была в неописуемом ужасе — как можно было отказаться от котлет при таком голоде. Но мама мне объяснила, что они сделаны из человеческого мяса, потому что больше негде в такое голодное время достать фарш".

"Всю блокаду я, мучаясь, задавал себе вопрос, почему же я не съел до конца тот торт, который мне как-то купили. Этот торт я помню до сих пор, он был круглый и ступенчатый".

Фото: Кадры передачи "Момент истины"

О смерти

"Смерть хозяйничает в городе. Люди умирают и умирают. Сегодня, когда я проходила по улице, передо мной шёл человек. Он еле передвигал ноги. Обгоняя его, я невольно обратила внимание на жуткое синее лицо. Подумала про себя: наверное, скоро умрёт. Тут действительно можно было сказать, что на лице человека лежала печать смерти. Через несколько шагов я обернулась, остановилась, следила за ним. Он опустился на тумбу, глаза закатились, потом он медленно стал сползать на землю. Когда я подошла к нему, он был уже мёртв. Люди от голода настолько ослабели, что не сопротивляются смерти. Умирают так, как будто засыпают. А окружающие полуживые люди не обращают на них никакого внимания. Смерть стала явлением, наблюдаемым на каждом шагу. К ней привыкли, появилось полное равнодушие: ведь не сегодня – завтра такая участь ожидает каждого. Когда утром выходишь из дому, натыкаешься на трупы, лежащие в подворотне, на улице. Трупы долго лежат, так как некому их убирать".

"...Люди почему-то становятся ближе и дороже, когда уходят навсегда. И воспоминания о них только светлые".

"В январе и феврале погибли от обстрелов, голода и болезней, замерзли от холода почти двести тысяч ленинградцев. Но никто ни разу не подумал о капитуляции".

"Умирали люди прямо на ходу. Вез саночки — и упал. Появилось отупение, присутствие смерти рядом ощущалось. Я ночью просыпалась и щупала – живая мама или нет".

"Это была особая смерть - блокадная, тихая. Она не заставляла людей метаться в муках, молить о скором избавлении от нестерпимых болей или, наоборот, страдать от предчувствия неотвратимости смертей".

Фото: Кадры передачи "872 дня Ленинграда"

О конце блокады

"Ленинград был фронтом, и каждая улица была передовой позицией. Нас нещадно бомбили и обстреливали из орудий почти непрерывно. Мы гибли не только от бомб и снарядов, но и от страшного голода. ...всего из трехмиллионного города к концу блокады осталось лишь около 900 тысяч".

"Наука с фантастической точностью математически анализирует явления и вещи. Но как, чем измерить страдание и горе, боль утрат и груз печалей? Не знаю, никто не знает".

*Материал подготовлен на основании цитат из книг "Блокада Ленинграда. Народная книга памяти: 300 судеб, 300 реальных историй", "Жила, была" (Илья Миксон), "Дети блокады" (Михаил Сухачёв), "Годы скитаний. Из дневника одной Ленинградки" (Елена Скрябина).

Наверх