Главный судья Латвии: мы еще не поднялись на следующую ступень развития демократического общества (2)

- На латвийской конференции судей вы говорили, что, если судебная власть неспособна по крайней мере немного исправить несправедливые ситуации в рамках конкретных дел, то это вопрос будущего Латвии как демократического правового государства. В чем, по-вашему, кроется ответ?

- Если мы говорим о ветвях государственной власти, то начать нужно с того, что в Латвии как в демократическом правовом государстве всем нужно понять, что в Конституции закреплены три власти - законодательная, исполнительная и судебная. Если мы зададим себе вопрос, что мы понимаем под равновесием этих трех властей, то по некоторым аспектам понимание будет ограниченным. После восстановления независимости Латвии мы ставили акцент на укрепление независимости судей, и это правильно. Но мы еще не поднялись на следующую ступень развития демократического общества, которая обеспечивает равновесие судебной власти с двумя остальными ветвями власти. Это способствовало бы приходу новых, сильных кандидатов в судебную власть и тому, что от судей будет требоваться ответственность другого уровня. Качество поднялось бы на следующую ступень.

Например, проверяя ваше понимание о трех ветвях власти, я могу задать вам простой вопрос - как вы думаете, кто является высшими должностными лицами Латвийской Республики?

- Президент государства, председатель Сейма, премьер-министр, и на этом большинство бы остановилось. Хотя здесь надо было бы упомянуть и Конституционный суд, решения которого имеют силу закона. Конституционный суд может отменять решения Сейма и правительства.

- Вот видите! У нас пять высших должностных лиц, в судебной власти их даже два - председатель Конституционного суда и председатель Верховного суда.

И в дискуссии о выполнении решения КС в вопросе зарплат судей тоже ярко проявляется ограниченное понимание о судебной власти как механизме противовеса в балансе трех ветвей власти.

В существующих обстоятельствах судебная власть на самом деле сделала очень много. Я хорошо знаю, что происходит с судами в других восточноевропейских странах. Наши коллеги пытались и самоочиститься, и упорядочиться и создать новую судебную систему, и повысить свою квалификацию. И все это в условиях, когда понимание о том, что судебная власть выполняет особую государственную функцию, было ограничено. Поэтому обеспечение судебной власти ведется по остаточному принципу.

Пока мы не приведем в порядок финансовые механизмы, помогающие обеспечить равновесие судебной власти и противовес ее исполнительной и законодательной, на качественные судебные постановления можно только надеяться.

О чем свидетельствует ситуация, когда суд рассматривает, например, дело о ликвидации крупного предприятия, в котором администратор сразу получает миллион, а у судьи зарплата 1500 евро?

Поэтому в своем выступлении на конференции я концентрировалась на судебной власти как одной из ветвей государственной власти и указывала на все еще существующие аномалии. К сожалению, они создают и непонимание общества в этих вопросах.

Суд не может, как профсоюз педагогов, бороться за свои права. Судье и судебному разбирательству необходимо быть независимыми.

- Если посмотреть последние опросы, мы обнаружим, что общество мало доверяет судебной власти. Не нужно ли громче говорить о проблеме зарплат и показать ее суть обществу?

- Конституционный суд в своих постановлениях, если я не ошибаюсь, указал на это уже пять раз. Дело в том, что решения КС нужно читать внимательно. Если бы вы, а также исполнительная и законодательная власть внимательно почитали бы эти решения, и даже не последнее, а то решение, которое было принято в 2010 году, то там все сказано. Все говорят, что у нас единая система зарплат, введенная после кризиса. Но удивительно, что это единство относится только к судебной власти и чиновникам, а остальные уже вышли из единой системы зарплат.

Судебной власти нужно сохранять свою отдельность, это вопрос независимости и статуса суда. Авторитет суда частично должен быть основан на том, что суд стоит вне политической власти. Вообще в публичном пространстве очень мало информации о характере и роли судебной власти. Поскольку принципы работы судебной власти иные, ее авторитет, возможно, формируется более сложно. Но вспомним, какая из ветвей власти в советское время практически не существовала, что было сильнее всего разрушено советским строем? Именно правовые принципы и все, что с ними связано. Об этом надо помнить. И мы выбрались из этой ямы, пройден огромный путь. Но это не означает, что все прекрасно и можно больше не напрягаться. Ничего подобного - еще очень многое предстоит сделать, и мы это знаем, у нас есть свои собственные вызовы 21-го века.

- Вы в своей речи отметили также, что судья - это высшая ступень карьеры юриста.

- Так должно быть, но в Латвии по тем причинам, которые я упоминала, это не так.

- Меняется ли отношение молодых людей, которые идут учиться на юриста? Становится ли престижнее профессия судьи?

- Мне сложно ответить конкретно, я преподаю не в Латвийском университете, а в Рижской юридической высшей школе, где готовят юристов для международной карьеры. Но скажу так - если мы говорим об общем состоянии судебной власти сегодня, то в публичном дискурсе акцент, к сожалению, ставится на "черных овец". Мало говорится о том, что есть хорошего на пути к правовому государству. И в этом контексте я даже удивилась бы, если бы молодежь с самого начала была нацелена на профессию судьи. Судебная власть поддерживается по остаточному принципу, и мы там, где мы есть. Я также обращаю внимание на то, что и как говорится о судебной власти в предвыборных дебатах, и мне печально.

- Вы также являетесь членом Совета юстиции, и совет опубликовал доклад о процессах неплатежеспособности до 2014 года. Не нужно ли изучить процессы и 2014-2018 годов?

- В последние годы изменились нормы. Законодатель изменил законы в отношении оценки судей и роли Верховного суда в таких процессах, подверженных разным влияниям. Вопрос перешел в другие правовые рамки, с другими компетенциями и распределением ролей. Сейчас надо смотреть, не вылавливает ли уже сама система такие случаи, пока они не доходят до Верховного суда. Министр юстиции верно сказал, что министерство вообще должно отойти от вопросов самоуправления судей. Есть другие доклады, например, ОЭСР, которые заставляют систему непрерывно присматриваться к себе. Я не говорю, что все уже упорядочено - надо смотреть, каково будет влияние изменившегося нормативного регулирования.

- Вы упомянули предвыборные дебаты. Как вы оцениваете предложения партий?

- Скажу сразу - мне было бы некорректно вступать в предвыборные дебаты и оценивать конкретные предложения. Скажу одно - жаль, что столь многого нет в этих дебатах.

- Что хотели бы вы увидеть в предложениях законодателей на следующие четыре года?

- Если мы действительно хотим успешно функционирующей демократии и долгосрочного развития, то первое дело - обеспечить баланс ветвей власти и противовес, чтобы суд мог качественно принимать свои решения. Нужно также заниматься созданием качественного, основанного на европейских ценностях диалога в обществе.

У нас в КС есть хороший пример с конкурсом для школьников. На конкурс рисунков и сочинений о Конституции подали заявки 47 школ из всех регионов Латвии - к сожалению, только три школы из Риги. С каким воодушевлением учительница из приграничного с Россией региона рассказывала, что ученики открыли для себя Конституцию! Если бы не конкурс, школа была бы закончена без "открытия" Конституции. Что это означает для государства? Это вопрос правовых принципов и будущего государства. Я хотела бы видеть конкретное предложение о том, как интегрировать в наши школы воспитание государственности, понимание государственности. Государство не будет сильным, если мы не ощущаем по отношению к нему патриотизма, и его нужно формировать через диалог и дискуссии, способствуя становлению правовой культуры людей.

- Можете ли вы "типизировать" дела, которые поступают в Конституционный суд?

- Учитывая, кто является генератором этих заявлений, составление "типологии" с теоретической точки зрения было бы очень рискованным.

Есть дела, которые поступают в КС в результате политического процесса, и истцы, как правило, оппозиционные депутаты. Ну как их классифицировать? Это просто часть политики, и на самом деле это очень цивилизованная политика. Для того Конституционный суд и создан, чтобы отмести все лишнее и посмотреть, правовая это проблема или нет.

Еще один генератор - центральная власть и самоуправления. В последнее время у нас очень много исков, связанных именно с самоуправлениями. Уже одно это свидетельствует, что там есть проблемы.

Есть интересные тенденции к децентрализации в унитарном государстве, каким является Латвия. Само региональное деление самоуправлений и реформа - там ясно видны неупорядоченные вещи, которые генерируют также заявления в Конституционный суд.

Третий и главный блок - конституционные жалобы. Их в Конституционный суд годами подают жители, и это самое большое количество исков. Главные поводы для обращения жителей в суд связаны с их экономическим благосостоянием. С точки зрения здоровья гражданского общества мне самой хотелось бы, чтобы большее число конституционных жалоб было связано с гражданскими свободами в демократическом обществе.

Однако приходится заключить, что в нашей стране экономическая политика вызвала большой социальный раскол и сегрегацию общества, что по этим делам отчетливо видно. Некоторые люди оказались в нужное время в нужном месте и обеспечили свое благосостояние, но большинство - нет. В том числе можно говорить о профессиональных группах, например, педагогах и врачах.

Мы по-прежнему ощущаем ту ситуацию "дикого Запада" 90-х и начала двухтысячных. Я думаю, кто-то за это должен ответить, так как Конституционный суд, увы, может решить только конкретную ситуацию.

К примеру, если есть эти ненормальные "нормальные" сверхурочные часы, то юридически это неправильно, и мы можем это и сказать. Но это не решает большую проблему, когда политические и экономические решения должны быть направлены на закрепление установленных Конституцией основополагающих ценностей, таких как благосостояние общества и устойчивое развитие.

- В Верховный суд вернулось дело о технологической нефти "LatRosTrans". В рядах экономистов это дело вызвало довольно большое волнение, многие указывают, что приговор станет прецедентом в обращении с советским наследием после восстановления независимости Латвии. Как смотреть на такие споры с точки зрения Конституции Латвии?

- Я не знаю ни материалов дела, ни необходимых деталей и не могу комментировать конкретный случай. Конституционный суд, конечно, не занимается вопросами применения правовых норм. Мы рассматриваем соответствие законов Конституции.

Однако моя научная работа связана именно с этими вопросами - кто что наследует и что кому принадлежит после распада Советского Союза. Поэтому меня это дело интересует как специалиста по международному праву именно в этой сфере.

Что будет в данном конкретном процессе, я не знаю, но с большим интересом буду следить за ним и обязательно дам свой научный комментарий.

- Если исход дела будет неблагоприятным для латвийской стороны в лице "LatRosTrans", сможет ли это вызвать дальнейшие процессы, когда на созданные в советское время ценности, перенятые после восстановления независимости Латвийским государством и чаще всего затем приватизированные, объявляются претенденты с других территорий бывшего СССР?

- Я не могу ответить на ваш вопрос прямо, но могу напомнить об уже существующей судебной практике. Департамент Верховного суда по административным делам имеет очень правильную практику в вопросах о последствиях незаконной оккупации Латвии. Чаще всего рассматриваются вопросы гражданства. Если почитать постановления департамента, становится ясно, что эти последствия надо рассматривать в широком государственном контексте. А именно - что происходило с Латвией до 1990 года и после, в 1990 и 1991 году. Департамент сумел очень хорошо совместить конкретное с широким.

С точки зрения международного права это очень важно, поскольку иначе Латвии нет смысла поддерживать свое постоянное требование о том, что она была незаконно оккупирована и соответственно, что мы наследуем и что не наследуем после ухода СССР.

Пока случаев отступления от этого принципа не было, и, я надеюсь, не будет.

- Время от времени появляется мнение, что судьи в Латвии должны все же специализироваться, так как не все достаточно компетентны в рассмотрении хозяйственных споров, и адвокаты, которые в свою очередь специализируются, могут их "обыграть". Следует ли Латвии идти к такой модели судов или она все-таки не подходит для такой маленькой страны, как Латвия?

- Известная специализация все же есть. Есть судьи, работающие с гражданскими делами, и работающие с уголовными делами. Есть у нас и специальные административные суды.

Я рассматриваю этот вопрос с точки зрения своего опыта в Европейском суде по правам человека, где нам приходилось рассматривать иски самого разного характера, и в Конституционном суде, где в один день у нас может быть гражданско-процессуальное дело, в другой - дело о статусе государственного должностного лица для администраторов неплатежеспособности, в третий - о территориальной планировке. Именно поэтому должность судьи должна быть конечным пунктом карьеры юриста. В Конституционном суде очень важно также, чтобы у каждого судьи был опыт и педагогической работы, и научной работы и исследований. А если он еще и "пообтерся" в мире, то вообще прекрасно.

Мой опыт свидетельствует, что если судья находится уже в такой стадии своей жизни, то он справляется со всеми юридическими вопросами.

- Ранее в интервью вы касались вопроса о государственной тайне. Как вы считаете, судьи Конституционного суда должны иметь возможность получить допуск к гостайне? Не помешает ли это при рассмотрении дел?

- Не помешает. Компетенция Конституционного суда своеобразная. Он не решает, в какие моменты конкретное лицо нарушило Конституцию - это не входит в его компетенцию. Мы рассматриваем проблему правомочности закона. Поэтому реально допуск к гостайне может быть и не нужен.

Вопрос в другом - понимаем ли мы статус судьи Конституционного суда? Тут мы возвращаемся к тому, с чего начали. К тому, что

Конституционный суд - последний конституционный орган в государстве, который может сказать, что тот или иной закон не отвечает Конституции.

Все могут постараться применить это мерило, продвигая законопроект, голосуя в Сейме, но только Конституционный суд общепризнанным юридическим методом определит, отвечает он Конституции или нет. Это особая и сравнительно современная в истории европейской демократии функция. Между прочим, в Латвии эта идея появилась уже тогда, когда Конституционное собрание работало над созданием Конституции.

Поэтому если возникает такая необходимость, у судьи Конституционного суда по определению должен быть такой допуск. Причем тут я отделила бы судей Конституционного суда от депутатов и министров, которые определяют политику. До сих пор вопрос о допуске судей Конституционного суда к гостайне не решен.

- Каково ваше мнение о таком понятии, как конституционная идентичность, и о роли Конституционного суда в ее формировании?

- Конституционная идентичность не представляет собой ничего нового, возможно, она нова в Латвии, но вообще свойственна каждому государству. Это ценности, которые сам суверен, то есть народ Латвии установил для себя как основополагающие и включил в свою Конституцию. Конечно, тут могут поспорить представители явно выраженной либеральной философии или деконструктивизма, сказав - нет, у каждого индивида своя собственная система ценностей - и отвергнув любую объективную и, на их взгляд, навязанную систему ценностей. Тут можно спорить с точки зрения философии и идеологии. Но на практике, и особенно в геополитическом и историческом контексте Латвии, мы по-прежнему создаем свою современную политическую нацию 21-го века, которой по-прежнему необходимо свое государство. Для формирования политической нации ничего не менялось с 19-го столетия, когда как единое государство формировалась Германия. Приоритетная функция Конституционного суда - защищать эту конституционную идентичность. Я могу заверить, что мы это делаем и будем делать.