В какой стране мы проснемся через 20 лет (16)

Началось все с недавнего выступления другого не менее уважаемого ученого, президента ЛАН Ояра Спаритиса. Из-за ошибок бывшего министра образования Роберта Килиса многие научные проекты с 2014 года лишатся финансирования ЕС, а это значит, что люди останутся без работы, заявил он телеканалу LNT.

В свое время в интервью «МК-Латвии» тогдашний министр образования и науки Роберт Килис, который сейчас подвергается остракизму из-за автоаварии, совершенной в нетрезвом виде, говорил о науке вполне трезвые вещи.

В частности о том, что в Латвии в 130 с лишним институтах работают менее 4000 ученых. Для сравнения Килис привел в пример Швецию, где в одном университете работают почти 6000 научных сотрудников.

«У нас же каждый из 130 институтов получает бюджетное финансирование только потому, что он существует. Причем в некоторых мелких институтах это просто пособие, а не зарплата. Это тоже надо менять кардинальным образом.

Мы должны определить: есть качественная наука, есть некачественная. Некачественную больше бюджетными деньгами не подкармливать, то, что качественное – поддержать», - сказал тогда нам Килис. И по его инициативе началась оценка работы всех этих институтов.

И вот Роберт Килис уже не министр, а ученые опять поднимают вопрос о недостатке финансирования. О каких деньгах идет речь?

Пусть рассудит мировой разум

Как пояснил профессор Андрейс Силиньш, речь о недостатке финансирования научных проектов. И как раз о том, что декларировал Роберт Килис. Деньги следует давать не институтам, а ученым. Ученые должны иметь возможность выбирать институт, в который они придут работать со своими грантами. Так

естественным путем сократится число неэффективных научных учреждений,

которые сегодня требуют бюджетные средства на содержание своей администрации и оплату коммунальных слуг.

Латвийский совет по науке каждый год организует распределение бюджетных денег среди ученых на конкурсной основе. К слову, гранты выделяются на четыре года. В 2013 году тоже был объявлен конкурс на финансирование тематических исследований. Но его провели по-новому. И стало очевидным то, о чем ученые до сих пор могли только говорить.

- Оказалось, что выделяемых из бюджета двух миллионов мало, потому что на конкурс было подано 345 проектов на общую сумму около 14 миллионов латов, -- говорит Андрейс Силиньш. – Конечно не все они высокого уровня. Чтобы выбрать из них действительно перспективные, мы впервые организовали международную экспертизу поданных

- Эти международные эксперты – кто они?

- У нас в Латвии есть правила, по которым латвийские ученые могут стать экспертами – они должны активно работать в науке, публиковаться и так далее. По таким же самым параметрам мы выбрали экспертов из разных стран, всего 1000 человек.

Среди них не было «судей» по всем наукам, там были эксперты с мировым именем по физике, по химии, по социальным наукам и так далее. Наша экспертная комиссия с одной стороны смотрела на тематику предложенного на конкурс проекта, а с другой – кому из отобранных экспертов послать его на оценку. За это ничего им не платят, так принято в научном мире, но они могут отказаться.

Мы решили так: один проект подается на оценку нескольким ученым из разных стран. Кто-то отказался, кто-то рассмотрел один проект, кто-то два или три. Ну,

нобелевские лауреаты нам не отвечали, сославшись на занятость,

но ученые, которые идут на нобелевскую премию, они точно отвечали.

Потом суммировалась оценка трех экспертов. Один рефери мог дать максимально 25 баллов. Значит, максимальная оценка от трех экспертов могла составить 75 баллов. Чтобы иметь право говорить, что мы финансируем проекты высокого международного уровня, мы поставили планку отбора – 80% от максимума, то есть 60 баллов. И оказалось, что из 345 проектов прошли 216, то есть все их ученые с мировым именем высоко оценили.

Вот я подсчитал: вместо имеющихся 2 266 255 латов надо было дать ученым 8 985 070 латов. А из имеющейся суммы профинансировать мы смогли только 65 исследований, то есть 18%. Люди не понимали, почему им отказали: «Как же так, нас ведь оценили так высоко, а денег не дали?!» Некоторые даже в суд подавали.

- Действительно, как же вы выбрали эти 65 из 216?

- Остались самые лучшие. Вначале те, кто набрал 75 баллов, потом - 74 и так далее. Вот я вам покажу, где была черта. Видите в списке? Проекты, набравшие 73 пункта, уже не получили поддержку.

Мало, но сегодня или много, но завтра?

- И что потеряла Латвия от того, что авторы этих идей остались за бортом?

- Я могу только в общих чертах обрисовать. Известно, что если в каждый высоко оцененный проект, который с большой вероятностью даст новые интеллектуальные ценности, вложим какую-то сумму, то через несколько лет получаем обратно в десять раз больше. Если мы вложили бы дополнительно требуемые 6 миллионов, то обратно получили дополнительных 60 миллионов.

- Откуда получили бы?

- Есть источники. Один из них – неограниченный. Это европейский общий фонд на науку и инновации. Там сейчас 56 миллиардов, а начиная с будущего года – 70 миллиардов. Деньги из этого источника ученые, разрабатывающие проекты высокого качества, могут получить на конкурсной основе.

В первую очередь, это деньги, которые приходят в Латвию, и с них платят налог. Примерно половину сразу же в бюджет бы получили. Во-вторых, ученым дают эти средства, потому что они конкурентоспособны, потому что они признаны на международном уровне и их приглашают в общий коллектив.

Из этой «общей банки» можно получить деньги только в основном на проекты сотрудничества, причем практические. Эти высокие технологии потом точно будут востребованы предприятиями.

А если в прямом смысле кто-то спрашивает, что надо сделать, чтобы сразу доход получить, я говорю:

«Надо в лес идти, грибы-ягоды собирать, потом везти на базар,

чтобы другие богатые покупали. Если хочешь побольше получить через месяц, то надо покупать доски дешевые и из них стул делать новый. Если хочешь очень большие деньги через пять лет, то надо делать самого высокого уровня исследование. Если мы хотим, чтобы наша страна жила намного лучше, то надо сделать что-то такое, что никто в мире не умеет делать».

Луч света в темном царстве

- Давайте теперь скажем вот об этом проекте, который стоит на самом верху списка не получивших финансирование заявок. Он был оценен экспертами на 73 балла. (Привести этот список или назвать авторов проектов в газете нам не разрешили по этическим соображениям). Что Латвия потеряла?

- Этот пример очень интересный. Есть очень высокого уровня ученый. Он долгие годы работал за границей и вот вернулся. Он работает в области фотоники. Знаете, что это за штука?

- Что-то связанное со светом?

- Да. Все новые разработки связаны в большей степени с фотоникой, чем с электроникой. Например, в области компьютерной техники… все эти экранчики, которые движутся, оптические волноводы и так далее. Обмен информацией, накопление информации, в основном ее записывают на диске лазером – это все фотоника. На международном уровне фотоника оценивается как направление, которое заменит электронику. Наш ученый предлагает уникальное исследование по фотонике: взаимодействие света с веществом. Там надо это понимать досконально. И вот

человек с мировым именем, который это умеет и понимает, не может проводить исследование, потому что ему не дали финансирование.

- Возникает логический вопрос: кто-то заявил готовность на такое исследование, а ему сказали: «Иди ты отсюда!»?

- Прямо такого нет. Я рассказываю на своем примере. По такому вопросу я уже, к сожалению, мало имею возможности работать. Но я лет шесть тому обратно вот эту идею с теоретической точки зрения докладывал на международной конференции в Германии. Сразу после этого доклада ко мне подбежал один известный ученый из фирмы «Филипс»: «Давайте, приходите к нам в фирму работать, мы вам все дадим». Я сказал нет, давайте деньги в Латвию. «В Латвию не можем», - отвечает академик.

- Почему сейчас в Латвии вашу идею никто не реализует?

- А потому, что у нас «Филипса» нет. А у меня нет времени. Но эта моя идея, она описана в журнале. ...Мы потеряли то, что Латвия потеряла престиж. Вся беда начинается с того, что, что у нас нет высоких технологий. А почему? Потому что науки нет хорошей, ее выгнали. Потому, что в фирмах нет ученых. Поэтому у нас скоро у нас все кончится, и ресурсом будет только лес, когда он вырастает.

Свято место пусто не бывает

- Какой прогноз? Люди уехали, продолжают уезжать, остаются одни чиновники и пенсионеры. Действительно все кончится?

- Да нет, не кончится. Приедут другие люди, не бойтесь. Уже китайцы приезжают, русские приезжают… У меня, кстати, к этому явлению очень положительное отношение.

- А чего они сюда приезжают, здесь же производства нет?

- Китайцы приедут со своим производством, создадут свою компанию и будут делать нормальные вещи. Все будет. Только латышского языка, к сожалению, не будет. Будет русский.

- Может, китайский?

- Да, и китайский будет. Страны, которые думают серьезно насчет будущего, такие, как Швеция, они сейчас в обязательном порядке школьников заставляют изучать китайский язык. Если вы хотите на 20 лет вперед посмотреть, то вот мой ответ. Латвия с точки зрения природы и климата, учитывая глобальное потепление, будет как райское место. Есть исследование (его норвежцы проводили) о том, какие области на глобусе, как будто получат какую-то пользу от глобального потепления. Вот оказывается, это будет и Латвия.

Но мы выиграем не во всем. Мы выиграем в том, что становится теплее и намного лучше все вырастает. Второй выигрыш в том, что меньше становится потребление энергии на обогрев. А потеряем мы в том, в чем теряют все. Потепление — это не только плавный рост температур. У нас могут быть штормы, смерчи, могут появиться торнадо. И еще одно: из теплых стран переселяются всякие вредители.

Теплые зимы уже стали причиной того, что прошлым летом насекомые съели хвою на елках и листья на березах на больших территориях в лесу. Какие-то рыбки появляются в реках и озерах, которые уничтожают всех других водных обитателей.

- Ну, это вещи, с которыми в мире уже научились бороться. А, в общем, получается, здесь станет лучше, чем где-либо. Китайцы вот уже к нам устремились. Мои родственники живут в новом коттеджном поселке в престижном месте под Ригой.

Те люди, которые первоначально купили участки и построили дома, один за другим выставляют их сейчас на продажу, чтобы уехать из страны. Пока покупателей нашли только для одного дома, и ими стали китайцы -- пожилая семейная пара. И у меня возникает вопрос: почему тем, кто тут живет, не удалось ничего сделать, а китайцы, как Вы говорите, все сделают?

Что могут китайцы?

- Потому, что у них совсем другие приоритеты в жизни. У нас очень хороший контакт с учеными из Тайваня, и мы у них спросили, на какую специальность был самый большой конкурс среди поступающих в вузы? Самый большой конкурс оказался на физику.

Потому что они заработали на всяких финтифлюшках, они теперь богатые и они поняли, что надо науку развивать. Кстати, первыми это поняли японцы.

Полностью интервью читайте в новом номере «МК-Латвия»