Бывший посол России в Латвии Виктор Калюжный в интервью «Эхо Москвы» раскрыл многие подробности отношений России с Латвией. В том числе и весьма неожиданные. «Я думаю, что была составлена программа у нас относительно того, что 9-й год должен быть русским - Рига, а 10-й – Сейм», - сказал экс-посол.
Бывший посол России в Латвии Виктор Калюжный в обширном интервью «Эхо Москвы» раскрыл некоторые детали, как Москва работала в Латвии. Предлагаем фрагменты этого интервью.
― Виктор Иванович, получается, вы так постепенно превратились в кризисного менеджера, как сейчас модно говорить, потому что ведь и с Латвией тоже все было непросто. Вы как сами себя определяли: каждое мое следующее место работы, которое мне предлагают – это значит, надо решить какую-то проблему или нет? Или как?
― Во-первых, я готовился туда поехать. Я знал, что это такое, но не знал, до какой степени это плохо, тяжело имеется в виду. Но, когда я приехал, я их всех собрал, кому это было интересно, включая МИД Латвии, и сказал: «Давайте договоримся так: я дипломат, я нефтяник. Все будет хорошо, но мы займемся экономикой».
То есть я как-то не обозначил проблему русскоязычного населения, потому что оно настолько оскомину набило, и уже не воспринимали. И я тогда во главу поставил вопросы экономики, и я считал, что через экономику мы выйдем на решение русского вопроса. И начали заниматься. И я хочу сказать, что за три с половиной года в Латвию все поехали: вся власть, включая президент, Примакова, Иванова…
― Большое вторжение НЕРАЗБ в Латвию поехали, чего уж там, Виктор Иванович!
― Ну все поехали. Левитин комиссию возглавил. То есть началась активная, что ни на есть, работа. И даже тот пример, что на юбилей войны приехала Вайра Вике-Фрейберга. У них был жесточайший союз между тремя. Они сказали: «Мы не поедем», а она поехала. И это была заслуга нас…
- Калюжный - нефтяник, Калюжный – депутат?
― С точки зрения отношения к делу. Потому что, как производственник – принцип у нас один: у каждого начала должен быть конец, то есть у каждой задачи должен быть конец ее решения.
У дипломатии намного сложнее в этом отношении. Я был глубоко убежден, что в моем понимании посольства должны нести ответственность за двусторонние государственные отношения в рамках директивы президента, нести ответственность. С них нужно спрашивать.
И поэтому, я думаю, что была составлена программа у нас относительно того, что 9-й год должен быть русским - Рига, а 10-й – Сейм.
― Ничего себе!
― И была составлена такая программа взаимоотношений с Латвией, и «Ригу» выполнили, а я в 8-м уходил – 9-й год – Нил пришел к власти. А переформировывал партию Урбановича – Нила вообще не было. Я говорю: «Ваши лица всем надоели уже. Давайте свежего человека». Вот свежий человек пришел…
― Вы, наверное, радуетесь, когда на Нила Ушакова смотрите?
― Конечно, а чего? Он тогда занимался телевидением…
― Да мы знаем, он у нас был в программе. Он даже еще как журналист с нами работал.
― Но, к сожалению, уже пришедший новый посол, он, вообще, по-моему, перестал заниматься всем активно. И в результате Сейм проиграли.
― Вы бывший министр топлива и энергетики, вы бывший посол. Вы, когда видите, что делают на вашем посту нынешние главы министерств или нынешние послы, рука не тянется к телефону – звонить, сказать: «Вы что делаете!» Связи же остались какие-то наверняка…
― Сейчас министр иностранных дел Ринкевич, а он был при мне секретарем в Министерстве обороны. И я вот в этот раз, будучи в МИДе – сидели у одного из замов – я говорю: «Вот я сейчас смотрю, что происходит – я думаю: неужели Ринкевич при мне мог сказать то, чего он говорит о России?» Он нормальный человек был абсолютно. Нормальные отношения были, уважительные очень. Но тогда они нечего не могли говорить о России плохо.
― Они вас боялись?
― Нет, они, я думаю, уважали, потому что была позиция на том этапе: мы их хотели вытащить из этой финансовой дыр. И я всегда говорил, что вы поймите, что соседи по лестничной площадке ходят друг к другу за солью, за сахаром, за спичками, но никогда не ходят через дорогу.
Я говорил: Вот России – это сосед, а Америка – это через дорогу. Вы можете кринку молока сегодня надоить и перенести пешком через границу и продать. Через дорогу вы не продадите. И на самом деле в Латвию же все поехали.
Началась активная часть. Мы с полутора миллиардов до 3,5 миллиардов оборот подняли. И они видели, что на самом деле Россия к ним повернулась, потому что я всегда говорил, что, когда лает собака крупная, ее всегда можно остановить. Когда идешь по улице – маленькая собачка лает – она же ничего небе не сделает, но терзает душу.
- Вы сейчас кого маленькой собачкой называли?
- Я имею в виду, что Латвия, с точки зрения политики, она не влияла на отношение России с Евросоюзом, со старым Евросоюзом…
- Ну, понятно, в общем: Латвия не Германия.
- Мягко говоря, раздражали в этом отношении. Я никогда не выходил, будем говорить, команды Путина, поэтому в любому случае, тот путь и то направление, которое он выбрал, оно самое правильное с некоторыми изъянами. Это связано в основном с профессиональным правительством. А остальное, я считаю, что видение Путина, оно правильное. И я две руки могу поднять по посланию даже, что он говорит. Теперь вопрос: Кто будет делать?
