«Золотая Маска в Латвии» начнется балетами Иржи Килиана

Московский Академический музыкальный театр имени Станиславского и Немировича-Данченко (МАМТ) собирал одноактовки чешского гения, как жемчужины на нить нанизывал: не жалея времени и сил, вникая во все стилевые подробности, осваивая удивительную килиановскую пластику, пребывающую в полной и неразделимой гармонией с музыкой.

И наконец накопил четыре постановки, раскрывающие суть «танцевального Пикассо» - покинувшего родину во время Пражской весны, добавившего к классическому образованию «вагановского» образца лондонскую школу; танцевавшего в штутгартской труппе у Джона Крэнко; сочинившего более ста (!) спектаклей для Нидерландского театра танца, который возглавлял 30 лет; получившего премии Лоуренса Оливье, Вацлава Нижинского, Benois de la dance; человека, который, по словам Рудольфа Нуреева, «превращает метафоры в движения».

«Вечер балетов Иржи Килиана» - тот самый спектакль, который весной 2015 года открыл проект «Золотая Маска» в кино» и был продемонстирован на большом экране во множестве кинотеатров России.

Практически одновременно с этим танцевальная труппа Московского Академического музыкального театра имени Станиславского и Немировича-Данченко отметила свое 75-летие.

«Это знаменательное событие для театра, который совсем скоро, через 4 года, отметит свое столетие. Искусство нашего балета и уровень труппы высоко оценивается в России и за рубежом. Во многом это заслуга руководителей балета, знаменитых танцовщиков Игоря Зеленского и Андрея Уварова.

С самого начала мы следуем в нашей репертуарной политике принципу: в сезон выпускать классический балет и произведение современной хореографии. Это дает возможность развиваться артистам и расширять кругозор нашего зрителя», - говорит директор МАМТ Ара Карапетян.

Критики о спектакле:

«Вечер одноактных балетов Иржи Килиана» – это настоящая шкатулка с драгоценностями. Балеты «Маленькая смерть» и «Шесть танцев» можно было бы назвать сном на музыку Моцарта. Век пудры здесь воплотился буквально: на танцовщиках надеты парики, от которых взлетает мучное облако при одном прикосновении, а у женщин выбелены лица и волосы взбиты, как у кухарок. Здесь царит атмосфера тотального флирта и неизбежного адюльтера.

Совсем другие «Бессонница» и «Восковые крылья» – таинственные и сосредоточенно серьезные. Здесь все пугает и манит своей недосказанностью. Эти балеты погружают зрителей в мир грез, страхов и желаний.

«Восковые крылья» – настоящий сон об идеальном современном балете, внезапно ставший реальностью – в нем воплощены гармония мысли и эмоции, строгости формы и неистощимости хореографической фантазии, единство музыки, танца и оформления. При этом спектакль безукоризненно прост и слово «шедевр» кажется в применении к нему трескуче-вульгарным, хотя только это определение может определить место «Восковых крыльев» в искусстве», -- «Российская газета».

Аскетизм спектакля призван сконцентрировать внимание на его пространственном решении. Хореограф виртуозно работает с малыми ансамблями, соединяя, подменяя, трансформируя дуэты в трио, квартеты, октеты, охватывающие все пространство сцены.

Неуловимо меняя амплитуду движений и скорость комбинаций, Иржи Килиан манипулирует зрительским восприятием, как маг», - газета «Коммерсант».

«Бессоница» – это пластическое эссе о тонкой грани между сном и бессонницей, зыбком полубессознательном состоянии стремящегося к успокоению рассудка, о неуловимых мгновениях гармонии сознания и подсознания.

В нескончаемых лабиринтах бессонницы есть где развернуться. Из-за висящих экранов ростками выползают отдельные кисти, руки, ноги, голова – лейтмотивная герника сновидческих наваждений. Кто-то переходит грань и остается в бессознательном мире, кого-то он стремительно засасывает, а для кого-то поднимется экран и сотрутся грани сознательного и бессознательного.

Танцевальное взаимодействие мужчины и женщины в килиановских дуэтах пронизано магнетическим притяжением, чувственными «ухватами» поддержек, полифонической кантиленой блуждающих траекторий движения.

Вычурная лексика танца акцентирует выразительные возможности человеческой кисти, стопы, руки в их бессловесной фуге пластического красноречия. Изобилующий в хореографии крылатый абрис распростертых рук-крыльев – отражение и свободно-полетной, и химерической природы сновидений», - журнал «Музыкальная жизнь».

«От дуэтов и ансамблей, разделенных взмахами легкого темного полотнища и игрой шпаг и кринолинов, захватывает дух.

В «Маленькой смерти» Килиан очарован многообразием любовных отношений – от невинных прикосновений до страстных переплетений тел, от целомудренности до порочности. Тела послушны прикосновениям партнеров и дыханию музыки, любовные дуэли прочерчены замысловатой графикой линий.

В «Шести танцах» совершенно иное настроение: непреодолимое стремление утонченного века к празднику жизни не высмеивается, а становится предметом доброй шутки, богатого танцевального анекдота.

Щедро напудренные парики и густо набеленные лица при каждом движении «окружают» головы артистов пышными нимбами.

Взгляду трудно выхватить позу – непрерывный поток уморительно смешного танца: ироничные парафразы сотканы из комических поддержек и оригинальных связок, заставляющих танцовщиков то валиться на пол, то подпрыгивать на четвереньках, то, просто подбоченившись, врываться в танцевальный переполох», - газета «Культура».