Алексей Герман-младший о «Довлатове», застое, цензуре и конце глобализации

Из всей биографии Довлатова режиссер выбрал одну неделю ноября 1971 года. В туманном Ленинграде молодой Довлатов, высокий красавец с грустными глазами (его играет сербский актер Милан Марич, озвученный голосом Александра Хошабаева) обивает пороги редакций, мучается от того, что его рассказы не публикуют, посещает литературные вечера и мастерские художников, беседует с Иосифом Бродским, расходится с женой, пытается найти куклу ростом с ребенка для своей дочери.

Довлатов показан как вечный странник, перед ним открываются любые двери, и каждый встречный норовит рассказать ему свою историю, но при этом писатель никогда не смешивается с толпой и наблюдает за окружающими взглядом постороннего. Он чувствует себя чужим даже в собственном сне, где встречает Фиделя Кастро и Леонида Брежнева. Генсек предлагает Довлатову стать соавтором, а тот отказывается. Не только сны, но и сама жизнь Довлатова напоминает фантасмагорию: особенно сюрреалистично смотрится эпизод на судоверфи, в котором писатель по заданию заводской газеты интервьюирует двойников русских классиков — Толстого, Достоевского, Пушкина, пришедших дать напутствие кораблю.

«Оттепель кончилась, заморозки начались. Если тебя не публикуют, тебя не существует, тебя нет», — констатирует в фильме Довлатов. Менее, чем через год писатель будет вынужден уехать в Таллинн, а в СССР начнется период глубокого застоя. По мнению российских кинокритиков, атмосфера той, застойной эпохи, любовно и в деталях воссозданная Германом-младшим и его женой, художником-постановщиком Еленой Окопной, резонирует с ситуацией в современной России, с ощущением нехватки воздуха, которую испытывают сейчас многие.

По словам Елены Окопной, талантливая работа которой была отмечена призом Берлинале, подготовка к съемкам далась ей нелегко. «Мы искали вещи не только в Питере, но и в Москве, в Грузии и Армении. Мне интересно было показать, что у каждого персонажа — своя история. Правильное отношение, это когда не одним мазком рисуешь, а прописываешь каждую деталь. И хотя мы не стремились к буквальному повтору реалий эпохи, многое в фильме узнаваемо».

Эпизодические роли в «Довлатове» сыграли российские звезды: Данила Козловский, Светлана Ходченкова, Елена Лядова. Роль Иосифа Бродского иполнил Артур Бесчастный, ранее уже игравший поэта в сериале «Таинственная страсть».

Вот что рассказывает о фильме режиссер Алексей Герман-младший.

Об образе Довлатова

- Довлатова я прочел достаточно поздно, лет в 25, и не думал, что дело дойдет до фильма. В 2008 году дочь Довлатова предложила экранизировать его прозу, потом Говорухин снял свой фильм («Конец прекрасной эпохи» - Прим. авт.). И мы решили сделать не экранизацию, а кусочек вольной автобиографии, не документ, а нашу интерпретацию.

Мы утвердились в понимании, что есть Довлатов - лирический герой, и есть реальный человек. И решили отказаться от мысли об экранизации.

Важнее было поймать дух эпохи, уловить ощущения от времени и от города, нежели просто повторять прозу Довлатова. И мы сделали фильм как джазовую импровизацию.

Это история о накоплении ощущений, о поиске себя.

Уложить всю биографию Довлатова в два часа было бы невозможно. Поэтому выбрали короткий промежуток длиной в несколько дней 1971 года. Получилась история про город, про поколение моих родителей, и одновременно эпитафия тому времени.

Мы поняли, что Довлатов — не классический драматический писатель, что он друг и товарищ, который с нами на одном стуле сидит. Он не проповедует, не поучает, он избавился от проклятия «поэт в России больше, чем поэт». Из общения с семьей Довлатова, с его друзьями мы поняли, что он был большим, нежным человеком, у которого не складывалась жизнь... Он был талантливый и приличный человек, то поколение вообще было и глубже, и приличнее, и смелее, чем нынешнее. Сейчас все вокруг денег вертится.

Довлатов у нас говорит много, но не языком своих рассказов. Пушкин же стихами не говорил, когда отправлялся в ресторан.

Мы исходили из того, что рассказы Довлатова — результат сложнейшего труда и переписывания. Поэтому специально отказались от Довлатова веселого, хлесткого, хохмящего, говорящего «Дамочка, пройдите!». Быть писателем, когда тебя не публикуют — мрачная история. Наверно, если бы Довлатов не имел столь нежное нутро, не был бы столь литературоцентричен, то не умер бы в 48 лет, был бы сейчас модным, популярным писателем.

Об экранизации Говорухина

Фильм Говорухина по рассказам Довлатова «Конец прекрасной эпохи» я не досмотрел, видел только первые минут 15. Поведение Говорухина показалось мне непорядочным. При всех своих регалиях он еще до выхода нашего фильма на экран публично усомнился в том, что картина состоится, намекал, что мы снимаем ее для иностранцев.

О подборе актеров

Мы не хотели превращаться в медийный компот, поэтому пригласили много неизвестных актеров. Половина питерской синагоги у нас снялась и много иностранцев. Хотелось, чтобы герои были похожи на тех, кого мы видели в юности. Милан Марич возник, потому что не мог Довлатова сыграть наш известный артист, у зрителей сразу появился бы 3-й, 4-й, 5-й ряд мыслей. И Козловский (он сыграл художника-фарцовщика — Прим. авт.) в фильме хорош, но за ним большой шлейф ролей тянется.

О реакции либералов и ультраправых

Мы получили на фильм госфинансирование а также гранты от Евросоюза, финансирование от Польши и Сербии. Предложили поучаствовать Армении, но ей оказалось неинтересно. Нам помогли Мединский и Михалков, Константини Эрнст выступил продюсером. Это вызвало истерию среди демократических товарищей...

Наш фильм ругают все — и либералы и ультраправые.

Первые потому, что эпоху 70-х показали слишком светлой, а на самом деле все было страшнее. Вторые обвиняют нас в противоположном: мол, эпоха была светлая, а мы показали людей с помятыми лицами, пьющих алкоголь. Но скажите, кому сейчас интересно мнение Божены Рынски, или газеты «Культура»?

О прокатной судьбе

Прокатные компании не хотели брать наш фильм, думали, что зрители на него не пойдут. Только Disney согласился заняться дистрибуцией. Изначально поставили фильм в прокат на 4 дня, чтобы стимулировать явку зрителей. Но в итоге мы преодолели неверие в нас. И явка была аномальной для авторского кино: за четыре дня мы превзошли показатели всех авторских фильмов, показанных за последние 30 лет в России. На многих площадках раскупили все билеты. За рубежом фильм выйдет в сорока странах, даже в Иране его покажут. В США, в Новой Зеландии и других англоязычных странах его покажет телеканал Netflix.

О двух версиях фильма

Чтобы облегчить зрителям понимание, мы ввели закадровый голос, который ведет по фильму, ведь даже молодое поколение уже не очень въезжает в контекст. А для инстранных зрителей мы упростили перевод. Для англо-саксонского сознания требуется максимальное упрощение и ясность. Получилось в итоге два фильма — один для русской аудитории, другой для иностранной.

Почему фильм хорошо прошел на кинофестивале в Берлине? Потому что мы не адаптировали ткань фильма специально для него. И потому, что это не спекулятивное кино: мы ведь не показываем Довлатова и Бродского, которых мучают в застенках КГБ.

О Дмитрии Быкове

Дмитрий Быков хоть и не любит Довлатова (его попытка развенчать миф Довлатова в журнале «Русский пионер» пару лет назад наделала много шума — Прим. авт.), но когда наш фильм вышел в прокат, он предложил его за деньги его представить. Это цинизм какой-то! Ему не позволили, конечно.

О ностальгии в кино

Ностальгия — это товар. Сейчас выходит много сериалов про 60-е, они цветные, яркие, благоустроенные, там даже стеклопакеты в кадре. Для меня это комическая анимация...

О глобализации

У меня к ней отношение двойственное: существует опасность потери лица, когда ориентируешься на другое мировоззрение. Кино должно быть укоренено в традиции страны.

И я не уверен, что глобализация будет продолжаться. Возможно, через 15 лет, если мы все не погибнем, мир не будет иметь ничего общего с современным.

Глобальный мир, интернет, общество в том виде, в каком мы его знаем закончатся, появится другая степень свободы.

О новом застое и цензуре

Пока нет ощущения, что ситуация сегодня в России созвучна 70-м, посмотрим, что будет через 2-3 года. А цензура везде существует, в большей степени в России, в меньшей на Западе. Хотя в современной России эта проблема не столь глобальна, как в СССР. Мы говорим в фильме о цензуре, нам было важно поднять эту тему.

Я считаю, нет ничего вреднее для культуры, чем уничтожение талантливых людей, чем превращение уникального в усредненное.

Мнение, что в тоталитарную эпоху искусство становится лучше — это упрощение. Хотя, при цензуре, при запретах Тарковский мог снять «Рублева». А кто бы сейчас смог?