20-я годовщина смерти Довлатова

Евгений Рейн много раз встречался с Довлатовым уже в Америке, жил у него в Квинсе. По мнению поэта, Довлатов, наверное, вернулся бы назад. "Он был очень рад, что его издают в России. Я почти уверен, что он приехал бы, но, как говорится, Бог больше не дал ему жизни, - считает Рейн. - Хотя в Америке Сережа был преуспевающим человеком. У него была квартира, загородный дом, хороший автомобиль, он работал на радиостанции, его книги выходили и переводились на разные языки".

Но, по словам Рейна, оторванность от родных корней в конце пагубно сказалась на жизни и творчестве Довлатова. "Он какое-то время в эмиграции писал на русские, советские темы, а потом остановился и долго не писал вообще. И это был мучительный для него период. Потом Сережа написал два или три небольших и не самых удачных рассказа из эмигрантской русской жизни. Советский, русский материал был исчерпан, а на американские темы он писать не хотел или не мог - в общем, перед концом он был в ужасной депрессии, сильно пил", - отметил Рейн.

Поэт напомнил, что в СССР Довлатова "долго мучили непечатанием, всяческими отлыниваниями и катастрофами, которые происходили с его сочинениями".

По словам Рейна, главная катастрофа произошла в Таллине. "Там уже почти готовую книгу рассказов Довлатова, которая уже была в чистых листах - то есть, оставалось недели две до того, как она попала бы в магазины, - запретил КГБ. Пошли слухи, что Сергея могут арестовать, и он бросил Таллин, вернулся в Ленинград, где его жена Лена, дочка Катя и мама Нора Сергеевна уже готовились к эмиграции. Потом они уехали, а он остался. Но власти стали его всячески давить, подстроили ему какой-то пьяный скандал, дали 15 суток, и после этой истории он тоже уехал", - рассказал поэт.

Рейн вспомнил случай из жизни, произошедший с ним и Довлатовым в начале 70-х годов - тогда литераторы поучаствовали в советской кинематографии: "Сергей жил в Таллине и работал в местных газетах - молодежной и главной - "Советская Эстония". Когда я приехал к нему в гости, он сказал, что в Эстонии в отличие от всего остального Союза за заметки в газетах платят чуть ли не в тот же день. Я удивился и сказал: "Ну, давай заработаем". Выяснилось, что в Таллине снимается фильм по роману Юлиана Семенова "Бриллианты для диктатуры пролетариата". Я знал режиссера (этой картины) Григория Кроманова и предложил Сереже поехать на съемки и написать о них. В результате Кроманов предложил нам сняться в массовке этой картины. Согласились, снялись. В сцене в ресторане мы сидели рядом с Волковым и Кайдановским, которые разыгрывали свои сцены. Сережа очень красиво выглядел - он был очень импозантным мужчиной, ростом под два метра, похожий на итальянца. Позже на студии "Таллинфильм" я видел материалы с этой картины, видел кадры со мной и Сережей. Но когда картину смонтировали, их уже не было. Может быть, где-то в архивах "Таллинфильма" эта пленка и сохранилась, и ее когда-нибудь найдут", - поделился друг Довлатова.

В серии "ЖЗЛ" к 20-й годовщине смерти Довлатова вышла биография знаменитого прозаика,

написанная его давним знакомым, известным петербургским писателем Валерием Поповым.

По причине разногласий с наследниками писателя, на обложке книги вместо традиционной фотографии главного героя расположилась записка: "Здесь должен был быть портрет С. Довлатова".

Как рассказал агентству автор биографии Валерий Попов, он познакомился с Довлатовым в 70-е годы в огромной петербургской писательской компании. "Он был там, пожалуй, самым большим писателем, но тогда многим казалось, что он как-то несерьезно растрачивает свой талант, разбрасываясь на мелочи, - вспоминает Попов. - Такое впечатление складывалось, так как у Довлатова была ходячая манера написания - он набрасывал и оттачивал свои произведения на ходу".

По его словам, "Довлатов был такой ловушкой для простаков, которые попадались на его пути, и он делал из них алмазы - они становились героями рассказов".

В книге о Довлатове Попов, как он отметил, постарался проследить ступени его творческого подъема, "создания гения из хаоса". "Довлатов был гениален во всем - он стал знаменитым, еще не написав ни строчки. Сначала он слепил образ эдакого очаровательного городского сумасшедшего, и все считали за счастье выпить с ним, поговорить по душам. И эти истории, услышанные от знакомых, впоследствии становились сюжетами его блестящих рассказов", - отметил биограф.

Он подчеркнул, что это создание образа делалось "на автопилоте", а не с трезвым расчетом. "Хотя, в нем, безусловно, сидел и холодный механик - был бы он героем, погиб бы раньше", - считает Попов.